Мы выживем. Я верю
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Мы выживем. Я верю
Я живу на пятом этаже. Живу мирно, забыв про своё сумасшедшее лето, про его солнце, блеск воды, шелест листвы, высокие травы и ветер, развевающий спутанные волосы. Читаю. Пишу. Учусь. Разговариваю. Улыбаюсь. Смотрю в окно...
Просто пришла осень. Своими ветрами, так непохожими на летние, она поселяет во мне сумрачную радость борьбы. Теперь каждый день - преодоление себя. Утром приходится вспоминать, что я теперь обязана, должна, что я несвободна, и эту несвободу надо как-то принять, чтобы не разрушить себя. Школа. Поступление. Семья. Тропа одуванчиков стала тропой осенних листьев.
Я не люблю осень именно за это душевное прозябание, которое приходит ко мне неизменно. Теряется какой-то огонёк, солнечный зайчик, что так легко бликовал в летние месяцы. Кажется, основа моего существования становится другой.
Но как же красива эта медленная смерть - и природная, и душевная! Какими стихами-клёнами она может обернуться! Даже в горе есть прелесть.
Бывает, что, усталая глазами, я открываю окно и смотрю наружу, облокотившись на подоконник. Тонкий ветер гладит меня по рукам своей прохладой, словно дразнит: "Я тебя люблю, я твоя часть, и ты меня любишь, принимаешь к себе, да не всё так просто. Я и взбунтоваться могу, и заморозить тебя. Больше я не смиренная овечка"
"Бунтуй", - вдыхая полной грудью, соглашаюсь я. - "Так будет даже лучше. Я раскину руки и назло прохожим полечу, подхваченная твоими порывами. А твой холод лишь укрепляет меня."
"Вредина", - досадует ветер, и улетает качать берёзу.
"Угу", - соглашаюсь я. И думаю, куда же я пойду.
Бывают в осени яростные дни, когда лучший путь - это от школы до дома или от дома до Сида. Тогда как раз неистовствует ветер. Небо, серое, хмурое, грозится заплакать. Листья падают к ногам, плывут по лужам. Люди идут, наклонив головы, борясь со стихией, и деревья раскачиваются во все стороны. Тогда не хватает дождя. И вот он начинается. Сначала первые капли, потом вторые, а потом - стеной, и ты уже как мокрая кошка.
Бывают в осени дни мира. Ветра нет. Листья падают тихо-тихо. Чирикают птицы. кажется, можно увидеть, как желтеет трава...
Но пусть не будет серости, пусть не будет недомолвок! Всё на грани себя! Если ненастье - то с ливнем и бурей, если солнце - то с золотом и синью! К морю, неуспокоенный, к морю! Пусть его величественный покой принесут покой и в твою душу, но ненадолго. Осень - не время для покоя. Замри на краю обрыва, и погибнешь, обрастёшь корой, станешь деревом...
Нет, нет. Бороться. Пусть не явно, пусть с передышками, пусть срываясь, но всегда - возвращаясь на тропу падающих листьев.
Человек погибает без дела. Особенно осенью.
А вообще, если так подумать, осень - лучшее время для новых начинаний. Потому что приходится начинать свой бой буквально с чистого листа. Меняются условия, окружение, события - всё меняется, даже образ мыслей.
Не хочу осени, на самом деле. Но раз она пришла - что ж, я её принимаю. Новый этап жизни.
Просто пришла осень. Своими ветрами, так непохожими на летние, она поселяет во мне сумрачную радость борьбы. Теперь каждый день - преодоление себя. Утром приходится вспоминать, что я теперь обязана, должна, что я несвободна, и эту несвободу надо как-то принять, чтобы не разрушить себя. Школа. Поступление. Семья. Тропа одуванчиков стала тропой осенних листьев.
Я не люблю осень именно за это душевное прозябание, которое приходит ко мне неизменно. Теряется какой-то огонёк, солнечный зайчик, что так легко бликовал в летние месяцы. Кажется, основа моего существования становится другой.
Но как же красива эта медленная смерть - и природная, и душевная! Какими стихами-клёнами она может обернуться! Даже в горе есть прелесть.
Бывает, что, усталая глазами, я открываю окно и смотрю наружу, облокотившись на подоконник. Тонкий ветер гладит меня по рукам своей прохладой, словно дразнит: "Я тебя люблю, я твоя часть, и ты меня любишь, принимаешь к себе, да не всё так просто. Я и взбунтоваться могу, и заморозить тебя. Больше я не смиренная овечка"
"Бунтуй", - вдыхая полной грудью, соглашаюсь я. - "Так будет даже лучше. Я раскину руки и назло прохожим полечу, подхваченная твоими порывами. А твой холод лишь укрепляет меня."
"Вредина", - досадует ветер, и улетает качать берёзу.
"Угу", - соглашаюсь я. И думаю, куда же я пойду.
Бывают в осени яростные дни, когда лучший путь - это от школы до дома или от дома до Сида. Тогда как раз неистовствует ветер. Небо, серое, хмурое, грозится заплакать. Листья падают к ногам, плывут по лужам. Люди идут, наклонив головы, борясь со стихией, и деревья раскачиваются во все стороны. Тогда не хватает дождя. И вот он начинается. Сначала первые капли, потом вторые, а потом - стеной, и ты уже как мокрая кошка.
Бывают в осени дни мира. Ветра нет. Листья падают тихо-тихо. Чирикают птицы. кажется, можно увидеть, как желтеет трава...
Но пусть не будет серости, пусть не будет недомолвок! Всё на грани себя! Если ненастье - то с ливнем и бурей, если солнце - то с золотом и синью! К морю, неуспокоенный, к морю! Пусть его величественный покой принесут покой и в твою душу, но ненадолго. Осень - не время для покоя. Замри на краю обрыва, и погибнешь, обрастёшь корой, станешь деревом...
Нет, нет. Бороться. Пусть не явно, пусть с передышками, пусть срываясь, но всегда - возвращаясь на тропу падающих листьев.
Человек погибает без дела. Особенно осенью.
А вообще, если так подумать, осень - лучшее время для новых начинаний. Потому что приходится начинать свой бой буквально с чистого листа. Меняются условия, окружение, события - всё меняется, даже образ мыслей.
Не хочу осени, на самом деле. Но раз она пришла - что ж, я её принимаю. Новый этап жизни.
Мы выживем. Я верю
"Кто у кого на исповеди?"
"Думаю, мы друг у друга"
"Думаю, мы друг у друга"
суббота, 18 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
Разбираю запасники. День подходящий - и болею, и дождь. Находки - потрясающее!
1) пластинки. Писала уже
2) карта памяти. Лежала вместе с бисером в коробочке, а не там, где следует лежать всем картам. Как ещё не сломалась - ума не приложу. Была в самом первом моём фотоаппарате) Кстати? подходит к нынешнему. На неq обнаружены фотографии. Я там с длинными волосами, четырнадцатилетняя) А Наташка такая меленькая, миленькая.
3) прядь моих остриженных волос. Раньше они доходили до пояса. И вот всё, что осталось мне на память от былого великолепия.
4) напёрсток. Вспомнилась Венди с её "поцелуем")) Вообще хорошая находка. Теперь при вышивании пальцы не будут исколотыми
5) коробка. Коробка большая, в которую я когда-то сложила всякую мелочь и закрыла скотчем, написав, в каком году открывать. Тогда казалось, что ждать невероятно долго - год был 2003. Потом не удержалась, открыла раньше срока. А сегодня смотрю на срок и вижу - 2010... Время, время.
Вот так вот.
1) пластинки. Писала уже
2) карта памяти. Лежала вместе с бисером в коробочке, а не там, где следует лежать всем картам. Как ещё не сломалась - ума не приложу. Была в самом первом моём фотоаппарате) Кстати? подходит к нынешнему. На неq обнаружены фотографии. Я там с длинными волосами, четырнадцатилетняя) А Наташка такая меленькая, миленькая.
3) прядь моих остриженных волос. Раньше они доходили до пояса. И вот всё, что осталось мне на память от былого великолепия.
4) напёрсток. Вспомнилась Венди с её "поцелуем")) Вообще хорошая находка. Теперь при вышивании пальцы не будут исколотыми
5) коробка. Коробка большая, в которую я когда-то сложила всякую мелочь и закрыла скотчем, написав, в каком году открывать. Тогда казалось, что ждать невероятно долго - год был 2003. Потом не удержалась, открыла раньше срока. А сегодня смотрю на срок и вижу - 2010... Время, время.
Вот так вот.
Мы выживем. Я верю
Ваааа**
Вы знаете, что я нашла? Нет, конечно, не знаете! В поисках утерянной кальки я наткнулась.. на старые пластинки!
Раньше у нас был граммофон. И мама покупала много музыки и сказок к нему. И вот. представьте, сижу перед диваном, благоговейно вытаскиваю покрытые пылью картонные пакеты, а в них - эти чёрные "Мелодии". Там и органная музыка - её мама слушала во время беременности мной, и Бах, и певцы того времени, и детские сказки...
Вы представляете, какое чудо?
Кальку я таки нашла. Надо разобрать свои запасники, навести в них порядок. Может, я найду бумагу получше. Вообще, надо было утащить из школы ту бумажку от доски, да что-то постеснялась.
Телевизик так и лежит недоделанный.
Ах, да! Надо найти украшение Наташке на балетки, а то прежнее отвалилось.
И наконец подшить одежду.
Это вообще - ужасно. Если я ношу блузу раз от раза, она нормальная. Но стоит мне её полюбить и надевать чаще остальных, как тут же, неизменно, она начинает расстёгиваться на груди! Нет, ну вы представьте - встаю из-за парты, меня окликает Вовка, спросил, ответила, и только потом с помощью Сида замечаю, что на груди расстёгнуто и бантик бюстгалтера виден превосходно ><
Есть ещё платье, у которого надо подшить лямки. Платьице милое, но то, что вырез у него всё время сползает, мне не нравится категорически.
Вот так.
Вообще, я сегодня целый день - сплю. Поделаю что-нибудь два часа, потом засыпаю на три. Мне даже сны снятся.
Сейчас снова уйду дрыхнуть. Как проснусь, соберу свой творческий хаос в творческий порядок и разберусь наконец со всеми этими кофтами и платьями. Надоело ибо.
Вы знаете, что я нашла? Нет, конечно, не знаете! В поисках утерянной кальки я наткнулась.. на старые пластинки!
Раньше у нас был граммофон. И мама покупала много музыки и сказок к нему. И вот. представьте, сижу перед диваном, благоговейно вытаскиваю покрытые пылью картонные пакеты, а в них - эти чёрные "Мелодии". Там и органная музыка - её мама слушала во время беременности мной, и Бах, и певцы того времени, и детские сказки...
Вы представляете, какое чудо?
Кальку я таки нашла. Надо разобрать свои запасники, навести в них порядок. Может, я найду бумагу получше. Вообще, надо было утащить из школы ту бумажку от доски, да что-то постеснялась.
Телевизик так и лежит недоделанный.
Ах, да! Надо найти украшение Наташке на балетки, а то прежнее отвалилось.
И наконец подшить одежду.
Это вообще - ужасно. Если я ношу блузу раз от раза, она нормальная. Но стоит мне её полюбить и надевать чаще остальных, как тут же, неизменно, она начинает расстёгиваться на груди! Нет, ну вы представьте - встаю из-за парты, меня окликает Вовка, спросил, ответила, и только потом с помощью Сида замечаю, что на груди расстёгнуто и бантик бюстгалтера виден превосходно ><
Есть ещё платье, у которого надо подшить лямки. Платьице милое, но то, что вырез у него всё время сползает, мне не нравится категорически.
Вот так.
Вообще, я сегодня целый день - сплю. Поделаю что-нибудь два часа, потом засыпаю на три. Мне даже сны снятся.
Сейчас снова уйду дрыхнуть. Как проснусь, соберу свой творческий хаос в творческий порядок и разберусь наконец со всеми этими кофтами и платьями. Надоело ибо.
Мы выживем. Я верю
Как мило.
Снова начинаю терзаться виной.
Пусть завтра будет дождь. Я хочу вымокнуть.
Снова начинаю терзаться виной.
Пусть завтра будет дождь. Я хочу вымокнуть.
Мы выживем. Я верю
Поздравляю себя. Заболела.
Ну как так можно?
Ну как так можно?
пятница, 17 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
...Однажды я оставлю родителям деньги, соберу сумку из самого необходимого, отключу и забуду телефон, и, взяв в руки толстую тетрадь с ручкой, отправлюсь в путешествие.
Ах, как заманчиво звучит это слово! С детства я видела в нём путников в пыльных плащах, которые заходят в твой дом лишь затем, чтобы уйти. У тебя есть всего один свечной вечер, чтобы запомнить их лица. Я слышала шорохи трав, камешки под ногами, ветер в деревьях, шум дождя.
Я отдаю себе отчёт в том, что значит отправиться в такое путешествие. Грязь, холод, разного рода встречи, жизнь впроголодь, сбитые ноги, злость на мир за физическую боль - и та сила, что заставляет идти дальше, очищая душу.
Зато как сладки будут мгновения покоя!
Я люблю ходить одна потому, что я устраиваю себе жестокие испытания.
Хотите узнать путь боли, преодоления лени, страха, путь прощения, путь смелости и вопросов, путь жертв и путь преодоления себя - давайте руку, идём со мной
Ах, как заманчиво звучит это слово! С детства я видела в нём путников в пыльных плащах, которые заходят в твой дом лишь затем, чтобы уйти. У тебя есть всего один свечной вечер, чтобы запомнить их лица. Я слышала шорохи трав, камешки под ногами, ветер в деревьях, шум дождя.
Я отдаю себе отчёт в том, что значит отправиться в такое путешествие. Грязь, холод, разного рода встречи, жизнь впроголодь, сбитые ноги, злость на мир за физическую боль - и та сила, что заставляет идти дальше, очищая душу.
Зато как сладки будут мгновения покоя!
Я люблю ходить одна потому, что я устраиваю себе жестокие испытания.
Хотите узнать путь боли, преодоления лени, страха, путь прощения, путь смелости и вопросов, путь жертв и путь преодоления себя - давайте руку, идём со мной
Мы выживем. Я верю
Сегодня пацаны рассмешили. Ходила в медпункт. Возвращаюсь к классу, дверь закрыта. И тут - ба, компания идёт! Тоже в класс. "Оля, стой! Мы с тобой зайдём!"
Ну, заходите, раз не опаздывать не умеете. Открываю дверь. Учитель замолкает, на меня оглядывается весь класс. Ну, обычное дело, человеческое любопытство. Я захожу с непроницаемым лицом. За мной, ленточкой, из дверного проёма - все пять заблудших овечек...
Сама чуть не засмеялась вместе с остальными, шагая к своему месту.
Сид меня потом "Дудочником" назвал. Крысоловом то есть.
Да Сид вообще обнаглел ТТ Ему не нравится, что меня зовут Оля. Она мне постоянно какие-то названия даёт. Так, классе в девятом я даже заслужила звание "извращенки" за строчку стихов - "касаний рук немые откровенья..." Не, ну сказано же - руки! Но Сид такой Сид. "Чего там у тебя эти руки касаются?"
Теперь я тиран и деспот. Не, вообще нормально Оо А ещё меня всё время пытаются побить ТТ Сначала кусали, теперь кулаком замахиваются. Нет мне жизни ТТ
На самом деле, это было очень неожиданно. Я никогда не могу предугадать, чем Сид увлечётся на этот раз. Я до последнего не верила, что она будет ходить на эту борьбу. Дело в том, что Сид делает лишь то, что ему нравится и действительно хочется, если же нет - он найдёт тысячи отговорок.
На самом деле я рада, что Сид увлёкся рукопашной борьбой. Потому что когда есть увлечение - есть и жизнь. А ещё у него будет иммунитет ** И крепкое тело. И я смогу больше не сидеть мрачнее тучи каждые две недели, потому что у него нет тёплой куртки или перчаток и он снова заболел, шагая из своей академии на Лазо до Школьной пешком по морозу...
Хотя у него теперь есть нормальная зимняя куртка. Но шапка всё равно демисезонная.
Блин, заболеет - приду с чудо-молоком и прибью нафиг, чтобы неповадно было.Как бы он сам меня не прибил со своей борьбой
Знаете, в человеке для меня больше всего важны три детали - глаза, руки, улыбка. Не обязательно в таком порядке. Я люблю выражение лица Сида, когда он что-то рассказывает - губы растягиваются в тонкую нить, создавая искреннюю улыбку, а прищуренные голубоватые глаза блещут довольством. На бледном лице, под чёлкой, в обрамлении тёмных пушистых волос - эффект потрясающий.
К чему это я? Да просто вспоминаю Сида.
Сид - это она. Девушка. Чтобы вас не смущала путаница с родами.
Ну, заходите, раз не опаздывать не умеете. Открываю дверь. Учитель замолкает, на меня оглядывается весь класс. Ну, обычное дело, человеческое любопытство. Я захожу с непроницаемым лицом. За мной, ленточкой, из дверного проёма - все пять заблудших овечек...
Сама чуть не засмеялась вместе с остальными, шагая к своему месту.
Сид меня потом "Дудочником" назвал. Крысоловом то есть.
Да Сид вообще обнаглел ТТ Ему не нравится, что меня зовут Оля. Она мне постоянно какие-то названия даёт. Так, классе в девятом я даже заслужила звание "извращенки" за строчку стихов - "касаний рук немые откровенья..." Не, ну сказано же - руки! Но Сид такой Сид. "Чего там у тебя эти руки касаются?"
Теперь я тиран и деспот. Не, вообще нормально Оо А ещё меня всё время пытаются побить ТТ Сначала кусали, теперь кулаком замахиваются. Нет мне жизни ТТ
На самом деле, это было очень неожиданно. Я никогда не могу предугадать, чем Сид увлечётся на этот раз. Я до последнего не верила, что она будет ходить на эту борьбу. Дело в том, что Сид делает лишь то, что ему нравится и действительно хочется, если же нет - он найдёт тысячи отговорок.
На самом деле я рада, что Сид увлёкся рукопашной борьбой. Потому что когда есть увлечение - есть и жизнь. А ещё у него будет иммунитет ** И крепкое тело. И я смогу больше не сидеть мрачнее тучи каждые две недели, потому что у него нет тёплой куртки или перчаток и он снова заболел, шагая из своей академии на Лазо до Школьной пешком по морозу...
Хотя у него теперь есть нормальная зимняя куртка. Но шапка всё равно демисезонная.
Блин, заболеет - приду с чудо-молоком и прибью нафиг, чтобы неповадно было.
Знаете, в человеке для меня больше всего важны три детали - глаза, руки, улыбка. Не обязательно в таком порядке. Я люблю выражение лица Сида, когда он что-то рассказывает - губы растягиваются в тонкую нить, создавая искреннюю улыбку, а прищуренные голубоватые глаза блещут довольством. На бледном лице, под чёлкой, в обрамлении тёмных пушистых волос - эффект потрясающий.
К чему это я? Да просто вспоминаю Сида.
Сид - это она. Девушка. Чтобы вас не смущала путаница с родами.
Мы выживем. Я верю
Каждому времени - своя громкость. Утро наращивает звук, булькая чайником, ворча сестрой, заканчиваясь хлопнувшей дверью. Мимо дороги - громко, музыка в ушах - громко, наушниковый путь - закончен.
То же повторяется и днём, и вечером. Кричат учителя на не мою несознательность, разбивая мою голову. Смеются счастливые или злые люди, перекрывая наушниковость. Звучит, льётся живительной водой голос Сида. Врывается камнепадом Наташка. Шелестит ветром мама. Звенит волною папа. И все - я, всем - от меня, всем - нужна. Бьют тишину на осколки. А она заново сплетается из тиканья часво и стучания клавиш.
И вот наступает ночь... Жалкий огрызок луны повисает над засыпающими домами, и я понижаю громкость в наушниках. теперь там - не звук даже, а отголосок звука. Это моё время наедине с миром и тишиной.
У меня есть всего лишь пять минут с того момента, как я укроюсь одеялом, до того, когда провалюсь в бездонный, чёрный, желанный сон. И тогда не нужно музыки. Не нужно книг, не нужно стихов. Пусть молчит квартира. Пусть плетётся тишина.
пусть...
То же повторяется и днём, и вечером. Кричат учителя на не мою несознательность, разбивая мою голову. Смеются счастливые или злые люди, перекрывая наушниковость. Звучит, льётся живительной водой голос Сида. Врывается камнепадом Наташка. Шелестит ветром мама. Звенит волною папа. И все - я, всем - от меня, всем - нужна. Бьют тишину на осколки. А она заново сплетается из тиканья часво и стучания клавиш.
И вот наступает ночь... Жалкий огрызок луны повисает над засыпающими домами, и я понижаю громкость в наушниках. теперь там - не звук даже, а отголосок звука. Это моё время наедине с миром и тишиной.
У меня есть всего лишь пять минут с того момента, как я укроюсь одеялом, до того, когда провалюсь в бездонный, чёрный, желанный сон. И тогда не нужно музыки. Не нужно книг, не нужно стихов. Пусть молчит квартира. Пусть плетётся тишина.
пусть...
четверг, 16 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
Бред
Оконная дырка заполнена мыслью:
"Я что, пропустила луну?
Какие-то пятна в огрызке повисли,
Теплятся в осеннюю тьму.
Убрать бы.. Да знаю - в испуге забьются
Ресницы родного двора,
Желтея, взлетая. Пускай остаются.
Ещё не настала пора.
За них, за наивных, я месяц простила,
И буре узор не соткать.
Какая в смиреньи огромная сила!
Пойду-ка я всё-таки спать..."
Оконная дырка заполнена мыслью:
"Я что, пропустила луну?
Какие-то пятна в огрызке повисли,
Теплятся в осеннюю тьму.
Убрать бы.. Да знаю - в испуге забьются
Ресницы родного двора,
Желтея, взлетая. Пускай остаются.
Ещё не настала пора.
За них, за наивных, я месяц простила,
И буре узор не соткать.
Какая в смиреньи огромная сила!
Пойду-ка я всё-таки спать..."
Мы выживем. Я верю
У меня произошла переоценка ценностей.
Вот почему было так сложно. Реальность боролась с мечтою.
Реальность победила.
Я освобождаю его от всех своих надежд, мечтаний, чаяний и возможных упрёков, отпуская его идеал. Теперь он - человек. Человек умный, с которым мне хочется общаться, человек дорогой, с которым меня много связывает, человек творческий, который многого сможет добиться.
Он не только принц, поэт, защитник, мятежник, но и воспитатель.
Я похожа на тот лимон. Сначала стою на грани, потом вдруг, ни с того ни с сего, начинаю давать новые листы (на самом деле завершилась какая-то работа внутри меня, которой я даже описать не могу). Но теперь мне "долго соображать, что от меня требуется". Или я уже долго соображала?
Так что там с переоценкой ценностей? Ах, да. Мой принц сходит с данного мною места и занимает принадлежащее по праву. Теперь на его место взошёл тот, кто и должен быть в системе ценностей первым - Бог. Дальше семья, а потом в одной длинной линии - Сид, Женя, Эля и он. Ну, то есть те, кому я открываюсь и кому я доверяю.
Всё оказалось так просто!
Не обижайся на меня, если сможешь. Ладно?
Кем я останусь для тебя - читай по моим делам.
Могу сказать одно. Есть люди, от которых я не ухожу насовсем. Никогда, никак. Могу затаится, исчезнуть на время, но только не навсегда. Ты - в этой троице.
Вот то, что надо было написать.
Пусть дарует тебе крылья твоя беспокойная душа, и пусть осенняя листва выстилает тебе тропу в светлое будущее.
Вот почему было так сложно. Реальность боролась с мечтою.
Реальность победила.
Я освобождаю его от всех своих надежд, мечтаний, чаяний и возможных упрёков, отпуская его идеал. Теперь он - человек. Человек умный, с которым мне хочется общаться, человек дорогой, с которым меня много связывает, человек творческий, который многого сможет добиться.
Он не только принц, поэт, защитник, мятежник, но и воспитатель.
Я похожа на тот лимон. Сначала стою на грани, потом вдруг, ни с того ни с сего, начинаю давать новые листы (на самом деле завершилась какая-то работа внутри меня, которой я даже описать не могу). Но теперь мне "долго соображать, что от меня требуется". Или я уже долго соображала?
Так что там с переоценкой ценностей? Ах, да. Мой принц сходит с данного мною места и занимает принадлежащее по праву. Теперь на его место взошёл тот, кто и должен быть в системе ценностей первым - Бог. Дальше семья, а потом в одной длинной линии - Сид, Женя, Эля и он. Ну, то есть те, кому я открываюсь и кому я доверяю.
Всё оказалось так просто!
Не обижайся на меня, если сможешь. Ладно?
Кем я останусь для тебя - читай по моим делам.
Могу сказать одно. Есть люди, от которых я не ухожу насовсем. Никогда, никак. Могу затаится, исчезнуть на время, но только не навсегда. Ты - в этой троице.
Вот то, что надо было написать.
Пусть дарует тебе крылья твоя беспокойная душа, и пусть осенняя листва выстилает тебе тропу в светлое будущее.
Мы выживем. Я верю
Это - вкусно.
www.inspireme.ru/post/14404/ - отведайте, дамы и господа, женственные, полные нежности образы
www.inspireme.ru/post/6371/ - глотните освежающего сумасшествия
www.inspireme.ru/post/15448/ - распробуйте прелесть экспериментального микромира
www.etoday.ru/2010/07/sni-malen-koj-mili.php - восхититесь изобретательностью "повара"
manve-rnd.livejournal.com/1786127.html - не побрезгуйте простым рисом
www.inspireme.ru/quotes/ - и на десет получите сюрприз
Приятного аппетита! =)
www.inspireme.ru/post/14404/ - отведайте, дамы и господа, женственные, полные нежности образы
www.inspireme.ru/post/6371/ - глотните освежающего сумасшествия
www.inspireme.ru/post/15448/ - распробуйте прелесть экспериментального микромира
www.etoday.ru/2010/07/sni-malen-koj-mili.php - восхититесь изобретательностью "повара"
manve-rnd.livejournal.com/1786127.html - не побрезгуйте простым рисом
www.inspireme.ru/quotes/ - и на десет получите сюрприз
Приятного аппетита! =)
Мы выживем. Я верю
Да здравствует этот день!
среда, 15 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
Я хочу закончить этот день стихотворением.
Сомкните плотнее веки
И не открывайте век,
Прислушайтесь и ответьте:
Который сегодня век?
В сошедшей с ума Вселенной,
Как в кухне среди корыт,
Нам душно от диксилендов,
Парламентов и коррид.
Мы все не желаем верить,
Что в мире истреблена
Угодная сердцу ересь
По имени "тишина".
Нас тянет в глухие скверы -
Подальше от площадей,
Очищенных от скверны,
Машин и очередей.
Быть может, вот этот гравий,
Скамеечка и жасмин –
Последняя из гарантий
Хоть как-то улучшить мир.
Неужто же наши боги
Не властны и не вольны
Потребовать от эпохи
Мгновения тишины,
Коротенького, как выстрел,
Пронзительного, как крик...
И сколько б забытых истин
Открылось бы в этот миг,
И сколько бы дам прекрасных
Не переродилось в дур,
И сколько бы пуль напрасных
Не вылетело из дул,
И сколько б "наполеонов"
Замешкалось крикнуть "Пли!",
И сколько бы опаленных
Не рухнуло в ковыли,
И сколько бы наглых пешек
Не выбилось из хвоста,
И сколько бы наших певчих
Сумело дожить до ста!
Консилиумы напрасны...
Дискуссии не нужны...
Всего и делов-то, братцы, -
Мгновение тишины...
Леонид Филатов
Сомкните плотнее веки
И не открывайте век,
Прислушайтесь и ответьте:
Который сегодня век?
В сошедшей с ума Вселенной,
Как в кухне среди корыт,
Нам душно от диксилендов,
Парламентов и коррид.
Мы все не желаем верить,
Что в мире истреблена
Угодная сердцу ересь
По имени "тишина".
Нас тянет в глухие скверы -
Подальше от площадей,
Очищенных от скверны,
Машин и очередей.
Быть может, вот этот гравий,
Скамеечка и жасмин –
Последняя из гарантий
Хоть как-то улучшить мир.
Неужто же наши боги
Не властны и не вольны
Потребовать от эпохи
Мгновения тишины,
Коротенького, как выстрел,
Пронзительного, как крик...
И сколько б забытых истин
Открылось бы в этот миг,
И сколько бы дам прекрасных
Не переродилось в дур,
И сколько бы пуль напрасных
Не вылетело из дул,
И сколько б "наполеонов"
Замешкалось крикнуть "Пли!",
И сколько бы опаленных
Не рухнуло в ковыли,
И сколько бы наглых пешек
Не выбилось из хвоста,
И сколько бы наших певчих
Сумело дожить до ста!
Консилиумы напрасны...
Дискуссии не нужны...
Всего и делов-то, братцы, -
Мгновение тишины...
Леонид Филатов
Мы выживем. Я верю
Наполовину.
Этот этап я прошла в пятнадцать лет. Метки того времени - Антон, Укку, Сид. Женю помню смутно. Её ведь никогда не была в асе. А я, по сути, книжно-интернетный червь.
Что было? Да много чего. Я считала, что друзей у меня нафиг нет. И что Сид обязан выслушивать мои переживания. И все остальные тоже. И важнее их нет ничего на свете.
Пришлось ломать себя, чтобы сквозь упоение грусти и одиночества понять - я не единственная. У людей вокруг меня много своих забот и тревог. Дело совсем не в том, что мои им не нужны - дело лишь в том, что они не могут вечно давать, почти ничего не получая взамен.
Сейчас я дополнила ту истину ещё одной. Дорожи тем, что есть у тебя сейчас. Жизнь одна. Лучше "сегодня" не будет.
Я счастлива оттого, что мне легко закрыться в себе. У меня там много всего - мечты, образы, варианты миров, любовь, страх, ненависть, злость, ярость, что там ещё встречается в человеке... И когда я переживаю это, окрашивая мир в цвет своей эмоции, мне больше ничего не нужно, кроме как выплеснуть куда-то своё чувство.
-Знаешь, что мне в тебе не нравится? В тихом омуте черти водятся, - как-то заявила официантка, моя сослуживица. И она была права.
О чём я писала? О звёздах жилых окон за окном, и о Сиде, и ещё об общих интересах, и немножко о нерассказанном Димке.
Хочется вырваться из своей скорлупы. Хочу написать себя - всю, до последней чёрточки, до последней косточки последнего скелета в шкафу, до последней ресницы и до последнего слова. Хочется объяснить всем и каждому, почему я так себя веду и так говорю, почему так легко следую своим желаниям и так сильно привязываюсь к людям, почему, почему, почему...
Хочется снять безразличие с лица, убрать ожидание плохого и раскрыть душу: вот, смотрите, это - я!..
Хочется. С самого детства.
Поэтому я так много пишу о себе. Хочу открыть наконец то, что так упорно, с таким усердием скрываю в обычной жизни, не являя ни отрицательных чувств, ни плохих слов, ни своего собственного мнения на многие предметы.
Хочу. Но - не сейчас.
Всему своё время.
Этот этап я прошла в пятнадцать лет. Метки того времени - Антон, Укку, Сид. Женю помню смутно. Её ведь никогда не была в асе. А я, по сути, книжно-интернетный червь.
Что было? Да много чего. Я считала, что друзей у меня нафиг нет. И что Сид обязан выслушивать мои переживания. И все остальные тоже. И важнее их нет ничего на свете.
Пришлось ломать себя, чтобы сквозь упоение грусти и одиночества понять - я не единственная. У людей вокруг меня много своих забот и тревог. Дело совсем не в том, что мои им не нужны - дело лишь в том, что они не могут вечно давать, почти ничего не получая взамен.
Сейчас я дополнила ту истину ещё одной. Дорожи тем, что есть у тебя сейчас. Жизнь одна. Лучше "сегодня" не будет.
Я счастлива оттого, что мне легко закрыться в себе. У меня там много всего - мечты, образы, варианты миров, любовь, страх, ненависть, злость, ярость, что там ещё встречается в человеке... И когда я переживаю это, окрашивая мир в цвет своей эмоции, мне больше ничего не нужно, кроме как выплеснуть куда-то своё чувство.
-Знаешь, что мне в тебе не нравится? В тихом омуте черти водятся, - как-то заявила официантка, моя сослуживица. И она была права.
О чём я писала? О звёздах жилых окон за окном, и о Сиде, и ещё об общих интересах, и немножко о нерассказанном Димке.
Хочется вырваться из своей скорлупы. Хочу написать себя - всю, до последней чёрточки, до последней косточки последнего скелета в шкафу, до последней ресницы и до последнего слова. Хочется объяснить всем и каждому, почему я так себя веду и так говорю, почему так легко следую своим желаниям и так сильно привязываюсь к людям, почему, почему, почему...
Хочется снять безразличие с лица, убрать ожидание плохого и раскрыть душу: вот, смотрите, это - я!..
Хочется. С самого детства.
Поэтому я так много пишу о себе. Хочу открыть наконец то, что так упорно, с таким усердием скрываю в обычной жизни, не являя ни отрицательных чувств, ни плохих слов, ни своего собственного мнения на многие предметы.
Хочу. Но - не сейчас.
Всему своё время.
Мы выживем. Я верю
Пришла в ресторан. Накормили на халяву. Напоили тоже. Одарили улыбками и историями. Пригласили в субботу поработать. Постараюсь сильно не задерживаться.
есть задумка. Даже две. Осуществляю последовательно. Завтра - к Эле, в "Маяк". Будем фотографироваться. Потом я снова за одну из своих задумок.
Расскажу. Но позже.
Небо сегодня было расплавленным золотом.
есть задумка. Даже две. Осуществляю последовательно. Завтра - к Эле, в "Маяк". Будем фотографироваться. Потом я снова за одну из своих задумок.
Расскажу. Но позже.
Небо сегодня было расплавленным золотом.
вторник, 14 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
Как-то говорили про мудрых людей, что сейчас таких уже не найдёшь. И вот недавно меня осенило: есть же мудрый человек, есть! Писатель. Пауло Коэльо. То главное, что я о нём знаю - его непрекращающийся духовный поиск и странствия с этой же целью.
Есть у него книга, "Мактуб". Сборник притч, поучающий историй, размышлений. Не больше одного на страницу. Я никогда не читала её от начала до конца. Чаще я просто открываю на какой-то странице и обдумываю то, что на ней написано.
Выдержки из его книги:
Говорит наставник:
-Когда следуешь стезёй своей мечты, исполняй свои обязательства перед нею. Не оставляй себе лазейки, не отговаривайся тем, что это, мол, не вполне то, что ты хотел.
Эта фраза несёт внутри себя семя поражения.
Иди своим путём. Даже если должен будешь сделать неверный шаг, даже если будешь знать, что смог бы сделать то, что делал, лучше. Если ты примешь свои возможности в настоящем, это, без сомнения, пригодится тебе в будущем.
А вот если отвергать свои ограничения, нипочём не сумеешь избавиться от них.
Будь отважен, двигаясь своим путём. Не бойся, что другие будут порицать тебя. И - главное - сумей не впасть в столбняк и оцепенение, порицая себя сам.
Господь пребудет с тобой в твоих бессонных ночах и осушит Своей любовью твои непролитые слёзы.
Ибо Господь есть Господь отважных.
Говорит наставник:
- Нам остается любовь. Когда все прочее уже бессмысленно и бесполезно, мы все еще можем любить - любить, не ожидая ни благодарности, ни взаимности, ни перемен.
И если удастся действовать таким образом, то энергия любви начнет преобразовывать вселенную вокруг нас.
Когда появится эта энергия, всегда можно осуществить желаемое.
Говорит наставник:
- Вославь Божье творение. Став лицом к лицу с миром, сумей победить самого себя.
До чего же легко быть трудным! Достаточно отойти подальше от других, и уже никогда больше не будешь страдать.
Не познаешь больше риска неразделенной любви, не будет ни разочарований, ни несбывшихся мечтаний.
Как легко быть трудным! Можно не обременять себя необходимостью отвечать на телефонные звонки, не морочить себе голову мыслями о тех, кто нуждается в нашей помощи, о добрых делах и о милосердии.
Как легко быть трудным! Достаточно запереться в башне из слоновой кости, чтобы никогда в жизни не пролить больше слезинки. Достаточно до конца дней своих жить, играя некую роль.
Как легко быть трудным! Достаточно отрешиться и выбросить из своей жизни все самое лучшее, что есть в ней.
Говорит наставник:
- В такой день, как сегодня, хорошо сделать что-нибудь из ряда вон выходящее.
Например, возвращаясь домой с работы, пуститься в пляс на улице. Взглянуть в глаза незнакомому человеку и объясниться ему в любви.
Подать начальнику идею, которая может показаться смехотворно-нелепой, но в которую мы верим. Купить музыкальный инструмент, на котором тебе всегда хотелось играть, да ты все никак не отважился. Воины Света позволяют устраивать себе иногда такие дни.
И сегодня можем выплакать кое-какие давние горести, которые комком застряли в горле. Можем позвонить тому, с кем торжественно поклялись никогда больше не знаться. Сегодняшний день пойдет наперекор расписанию, составленному утром.
Сегодня допустима и простительна любая выходка. Сегодня - день веселья и радости жизни.
Есть у него книга, "Мактуб". Сборник притч, поучающий историй, размышлений. Не больше одного на страницу. Я никогда не читала её от начала до конца. Чаще я просто открываю на какой-то странице и обдумываю то, что на ней написано.
Выдержки из его книги:
Говорит наставник:
-Когда следуешь стезёй своей мечты, исполняй свои обязательства перед нею. Не оставляй себе лазейки, не отговаривайся тем, что это, мол, не вполне то, что ты хотел.
Эта фраза несёт внутри себя семя поражения.
Иди своим путём. Даже если должен будешь сделать неверный шаг, даже если будешь знать, что смог бы сделать то, что делал, лучше. Если ты примешь свои возможности в настоящем, это, без сомнения, пригодится тебе в будущем.
А вот если отвергать свои ограничения, нипочём не сумеешь избавиться от них.
Будь отважен, двигаясь своим путём. Не бойся, что другие будут порицать тебя. И - главное - сумей не впасть в столбняк и оцепенение, порицая себя сам.
Господь пребудет с тобой в твоих бессонных ночах и осушит Своей любовью твои непролитые слёзы.
Ибо Господь есть Господь отважных.
Говорит наставник:
- Нам остается любовь. Когда все прочее уже бессмысленно и бесполезно, мы все еще можем любить - любить, не ожидая ни благодарности, ни взаимности, ни перемен.
И если удастся действовать таким образом, то энергия любви начнет преобразовывать вселенную вокруг нас.
Когда появится эта энергия, всегда можно осуществить желаемое.
Говорит наставник:
- Вославь Божье творение. Став лицом к лицу с миром, сумей победить самого себя.
До чего же легко быть трудным! Достаточно отойти подальше от других, и уже никогда больше не будешь страдать.
Не познаешь больше риска неразделенной любви, не будет ни разочарований, ни несбывшихся мечтаний.
Как легко быть трудным! Можно не обременять себя необходимостью отвечать на телефонные звонки, не морочить себе голову мыслями о тех, кто нуждается в нашей помощи, о добрых делах и о милосердии.
Как легко быть трудным! Достаточно запереться в башне из слоновой кости, чтобы никогда в жизни не пролить больше слезинки. Достаточно до конца дней своих жить, играя некую роль.
Как легко быть трудным! Достаточно отрешиться и выбросить из своей жизни все самое лучшее, что есть в ней.
Говорит наставник:
- В такой день, как сегодня, хорошо сделать что-нибудь из ряда вон выходящее.
Например, возвращаясь домой с работы, пуститься в пляс на улице. Взглянуть в глаза незнакомому человеку и объясниться ему в любви.
Подать начальнику идею, которая может показаться смехотворно-нелепой, но в которую мы верим. Купить музыкальный инструмент, на котором тебе всегда хотелось играть, да ты все никак не отважился. Воины Света позволяют устраивать себе иногда такие дни.
И сегодня можем выплакать кое-какие давние горести, которые комком застряли в горле. Можем позвонить тому, с кем торжественно поклялись никогда больше не знаться. Сегодняшний день пойдет наперекор расписанию, составленному утром.
Сегодня допустима и простительна любая выходка. Сегодня - день веселья и радости жизни.
Мы выживем. Я верю
Глупый ребёнок.
Этим ты ничего не добьёшься.
Ну хватит уже всё понимать по-своему! Нет, мне конечно, ясно, что ты типичный Есенин и прекрасно умеешь создавать проблемы на ровном месте, но больше такого нельзя.
Забудь про себя, наконец. Пожалуйста. Забудь. Всё намного проще, чем ты думаешь.
Ещё одна такая выходка, Оль - и получишь по мозгам. Хотя бы от Сида. Учись себя вести и адекватно воспринимать реальность.
Ты вообще помнишь, как начинала с Сидом дружить? Как била её с весёлой улыбкой в больные места, не осознавая, что делаешь? Как называла её Сашкой? Как упрекала за то, что она дружила с Катей, а ты всегда оставалась в сторонке? ты не думаешь, что в том была твоя вина?
Забилась в уголок, девочка. Смотришь исподлобья. Наташка бы уже завелась на такой взгляд: "Ну всё, обиделась! Сейчас хлопнет дверью и уйдёт!"
Теперь у тебя есть я. Сэра. И я поклялась однажды в верности. А ты.. Помнишь, как Сид поступил со своей Сашей? Он её убил. И ты умрёшь, Оль. Истеричка, требующая к себе внимания, превращающая в ничто то, что так старалась делать до этого.
Когда я совершаю ошибку, боль невероятная. Но есть два пути. Жить с этой ошибкой, говоря. что всё хорошо, просто "бес попутал". И исправлять её, идти ей навстречу, как самому большому страху.
Первым обещанием было "не уйти". Второе - ты психанула, девочка моя. изведённая мыслями и догадками. Если так сделаешь ещё раз - честное слово, привлеку Сида, и угробим тебя вместе.
Ради Сида же я изменилась. Так почему ради него - нет?
Короче, хватит писать записи. Пойду, сделаю что-нибудь.
Этим ты ничего не добьёшься.
Ну хватит уже всё понимать по-своему! Нет, мне конечно, ясно, что ты типичный Есенин и прекрасно умеешь создавать проблемы на ровном месте, но больше такого нельзя.
Забудь про себя, наконец. Пожалуйста. Забудь. Всё намного проще, чем ты думаешь.
Ещё одна такая выходка, Оль - и получишь по мозгам. Хотя бы от Сида. Учись себя вести и адекватно воспринимать реальность.
Ты вообще помнишь, как начинала с Сидом дружить? Как била её с весёлой улыбкой в больные места, не осознавая, что делаешь? Как называла её Сашкой? Как упрекала за то, что она дружила с Катей, а ты всегда оставалась в сторонке? ты не думаешь, что в том была твоя вина?
Забилась в уголок, девочка. Смотришь исподлобья. Наташка бы уже завелась на такой взгляд: "Ну всё, обиделась! Сейчас хлопнет дверью и уйдёт!"
Теперь у тебя есть я. Сэра. И я поклялась однажды в верности. А ты.. Помнишь, как Сид поступил со своей Сашей? Он её убил. И ты умрёшь, Оль. Истеричка, требующая к себе внимания, превращающая в ничто то, что так старалась делать до этого.
Когда я совершаю ошибку, боль невероятная. Но есть два пути. Жить с этой ошибкой, говоря. что всё хорошо, просто "бес попутал". И исправлять её, идти ей навстречу, как самому большому страху.
Первым обещанием было "не уйти". Второе - ты психанула, девочка моя. изведённая мыслями и догадками. Если так сделаешь ещё раз - честное слово, привлеку Сида, и угробим тебя вместе.
Ради Сида же я изменилась. Так почему ради него - нет?
Короче, хватит писать записи. Пойду, сделаю что-нибудь.
понедельник, 13 сентября 2010
Мы выживем. Я верю
Сегодня шла домой и думала, как буду писать длинный и гневный пост про мальчишку, а пришла - и поняла, что ему хуже. Ну, издевался. Ну, понтовался перед друзьями. Девушка там рядом была. А тут - идёт какая-то, цветочек срывать. Обозвать, понасмехаться - и нормально.
Но чего ж ты, дитя, пряталось, хоть и в шутку, когда я шла к тебе, сжимая этот цветок в руке и не отпуская глаз?
Мальчишка был моего возраста.
Я поняла простую вещь. Нас не трогают, когда мы толпой. Нас бьют, пока мы поодиночке.
Ещё осознала, что в последнее время у меня усилилось восприятие физических ощущений. Не знаю, как сказать правильнее. Ну, прикосновения. Мало того, что меня наташка на даче защекотала - я не знала, куда от неё эти три дня прятаться! - так ещё играет большую роль старое, летнее ещё происшествие.
Я расскажу его, пожалуй.
Как-то, когда я шла по просыпающемуся владивостоцкому Арбату, в синем платье и джинсовом пиджачке, улыбаясь своим мыслям и сжимая в руке томик стихов, меня остановил какой-то мужчина. На вид ему было лет сорок, лицо не вызвало у меня опасений, хотя ощущения были неоднозначные. И он попросил написать мой портрет.
Мне было лестно, и я согласилась. Записала ему свой сотовый. И через неделю он позвонил.
Мы договорились, что после работы я подъеду к нему на квартиру, и он начнёт меня рисовать. Позже, когда я рассказала об этом Жене, её тут же насторожило место, но я была уверена в своей безопасности. Мне казалось, что всё будет хорошо. И я твёрдо знала, что ничего ужасного со мной не случится.
Художник обрадовался, увидев меня. Напоил чаем. Усадил на табурет, стал рисовать. И, пока рисовал, всё говорил и говорил. Отсыпал мне комплименты, вспоминал "Ах, какая женщина", вздыхал: "была бы ты помоложе..." Мне было неприятно. Мне было жаль его. Но я терпела. Очень уж хотелось быть нарисованной, знаете ли.
Второй раз пришла к нему, и снова выслушивала его речи. Жаловался. Отсыпал комплименты. Спрашивал, есть ли у меня парень. Предлагал сделать массаж плеч.
Тут бы мне и забить тревогу, но... Вот именно, но. То самое, по которому я не помыла яблоко. То самое, из-за которого спокойно иду от остановки к дому часов в двенадцать, если такси не довезёт до подъезда.
Моё лицо проступало на бумаге. Уже ожили глаза, наметились губы, нос, волосы.
Художник был богатый. Рассказывал, что у него недавно украли миллион. Словно невначай, оставлял на видном есте дорогие вещи. Делился радость - дескать. скоро в новую квартиру переезжать. Хвастался своими спортивными и художественными достижениями. А я сидела, слушала и думала совсем о другом.
В третий раз всё повторилось. В перерывы, конгда мы оба отдыхали - я от сидения, он от рисования - художник вдруг попросил: "Посиди со мной". Квартира была однокомнатаная. он рисовал меня. сидя на краю кровати. Я посмотрела, подумала, что он очень похож на моего дедушку - и села, склонив голову на плечо...
Он начал гладить меня по коленке. Отлично помню его руки с выступившими венами, которые я не могла убрать, потому что мне было его жалко. А он шептал6 "Оленька.. Как же тебя околдовать?"
И я ответила, еле слышно, вспоминая карие глаза: "Меня уже околдовали".
Он понял всё не так и полез целоваться. Помню испуг, просто ужас, когда он попытался меня обнять и шептал, касаясь сухими губами щеки: "Оленька.. Неужели правда околдовал?" Я не осознаю того мгновения реальности. Вырвалась, вскочила, стала посреди комнаты, подняв подбородок и глядя на него с негодованием. Он сжался.
"Ты теперь ненавидишь меня?"
"Нет. Я пойду. Думаю, вам лучше дорисовать портрет без меня"
Сбежала по лестнице, впецившись в перила. Лицо горело. Я смахивала с щеки его прикосновение. И с плеч, и с колен. И радовалась, что этих ужасных касаний не было на губах.
А вокруг бесноваляс ветреный, зелёный июнь.
Но чего ж ты, дитя, пряталось, хоть и в шутку, когда я шла к тебе, сжимая этот цветок в руке и не отпуская глаз?
Мальчишка был моего возраста.
Я поняла простую вещь. Нас не трогают, когда мы толпой. Нас бьют, пока мы поодиночке.
Ещё осознала, что в последнее время у меня усилилось восприятие физических ощущений. Не знаю, как сказать правильнее. Ну, прикосновения. Мало того, что меня наташка на даче защекотала - я не знала, куда от неё эти три дня прятаться! - так ещё играет большую роль старое, летнее ещё происшествие.
Я расскажу его, пожалуй.
Как-то, когда я шла по просыпающемуся владивостоцкому Арбату, в синем платье и джинсовом пиджачке, улыбаясь своим мыслям и сжимая в руке томик стихов, меня остановил какой-то мужчина. На вид ему было лет сорок, лицо не вызвало у меня опасений, хотя ощущения были неоднозначные. И он попросил написать мой портрет.
Мне было лестно, и я согласилась. Записала ему свой сотовый. И через неделю он позвонил.
Мы договорились, что после работы я подъеду к нему на квартиру, и он начнёт меня рисовать. Позже, когда я рассказала об этом Жене, её тут же насторожило место, но я была уверена в своей безопасности. Мне казалось, что всё будет хорошо. И я твёрдо знала, что ничего ужасного со мной не случится.
Художник обрадовался, увидев меня. Напоил чаем. Усадил на табурет, стал рисовать. И, пока рисовал, всё говорил и говорил. Отсыпал мне комплименты, вспоминал "Ах, какая женщина", вздыхал: "была бы ты помоложе..." Мне было неприятно. Мне было жаль его. Но я терпела. Очень уж хотелось быть нарисованной, знаете ли.
Второй раз пришла к нему, и снова выслушивала его речи. Жаловался. Отсыпал комплименты. Спрашивал, есть ли у меня парень. Предлагал сделать массаж плеч.
Тут бы мне и забить тревогу, но... Вот именно, но. То самое, по которому я не помыла яблоко. То самое, из-за которого спокойно иду от остановки к дому часов в двенадцать, если такси не довезёт до подъезда.
Моё лицо проступало на бумаге. Уже ожили глаза, наметились губы, нос, волосы.
Художник был богатый. Рассказывал, что у него недавно украли миллион. Словно невначай, оставлял на видном есте дорогие вещи. Делился радость - дескать. скоро в новую квартиру переезжать. Хвастался своими спортивными и художественными достижениями. А я сидела, слушала и думала совсем о другом.
В третий раз всё повторилось. В перерывы, конгда мы оба отдыхали - я от сидения, он от рисования - художник вдруг попросил: "Посиди со мной". Квартира была однокомнатаная. он рисовал меня. сидя на краю кровати. Я посмотрела, подумала, что он очень похож на моего дедушку - и села, склонив голову на плечо...
Он начал гладить меня по коленке. Отлично помню его руки с выступившими венами, которые я не могла убрать, потому что мне было его жалко. А он шептал6 "Оленька.. Как же тебя околдовать?"
И я ответила, еле слышно, вспоминая карие глаза: "Меня уже околдовали".
Он понял всё не так и полез целоваться. Помню испуг, просто ужас, когда он попытался меня обнять и шептал, касаясь сухими губами щеки: "Оленька.. Неужели правда околдовал?" Я не осознаю того мгновения реальности. Вырвалась, вскочила, стала посреди комнаты, подняв подбородок и глядя на него с негодованием. Он сжался.
"Ты теперь ненавидишь меня?"
"Нет. Я пойду. Думаю, вам лучше дорисовать портрет без меня"
Сбежала по лестнице, впецившись в перила. Лицо горело. Я смахивала с щеки его прикосновение. И с плеч, и с колен. И радовалась, что этих ужасных касаний не было на губах.
А вокруг бесноваляс ветреный, зелёный июнь.